31 октября посол Сирии в России встретится с российскими ветеранами, защищавшими небо Сирии в восьмидесятых. Валерий Анисимов поделился с «Ридусом» подробностями того далекого военного противостояния.

— В 1983 году в качестве рядового я служил в зенитно-ракетном полку в Подмосковье. У нас на вооружении были комплексы С-200, — вспоминает председатель Союза ветеранов Сирии Валерий Анисимов. — А началось все с того, как в 1982 году в долине Бека Израиль нанес авиаудар по сирийским дивизионам ПВО. Сначала первая волна из 96 израильских самолетов «Фантом», потом вторая из 94. В итоге они уничтожили 16 дивизионов ПВО из 19.

Небо Сирии было оголено полностью. Самолеты Израиля летали там свободно. Президент Сирии Хафез Асад прибыл в срочном порядке в Москву на встречу с Леонидом Ильичом Брежневым. На этой встрече они договорились о поставке двух полков С200.

— На то время это был секретный полк и никогда ранее он не пересекал границу СССР. Это была секретная миссия — в Сирию мы вошли под видом туристов на 6 кораблях. Мы не знали, куда мы идем.

— Под каким флагом вы шли?

— Пять советских транспортных кораблей и наш океанический лайнер «Украина» шли под флагом Советского Союза. В порту наш командир полка Юрий Басс выгрузил в первую очередь автоматизированную систему управления боевыми действиями зенитной ракетной бригады (АСУ). Это такой комплекс автономный — он был на охране полка, чтобы нас при выгрузке не разбомбили. Это было сделано вовремя, так как на радарах были замечены самолеты «противника». И в сторону границы полетели сирийские авиаотряды.

— За вашей переброской уже следили?

— Да, Израиль знал, что в Сирию прибудут два полка ПВО. Он не нанес удара по порту в этот момент, хотя для него это был удачный момент. Но, видимо, они не решились на это, увидев серьезное противостояние со стороны сирийских войск и со стороны нашей АСУ. Наши радары подсвечивали их самолеты, и наш командир полка говорил прямым текстом, что мы готовы нанести удар по самолетам «противника», чтобы обеспечить безопасность выгрузки. Но самолеты долетели до границы, развернулись и ушли вдоль берега обратно.

Таким образом столкновения не произошло.

— Мы выгрузились, пришли в свои части и встали на боевое дежурство вдвое раньше положенного срока, чем ввели в замешательство Израильскую армию. У нашего зенитно-ракетного комплекса С200 на то время не было зарубежных аналогов. Наши радары одновременно засекали до 130 самолетов на границе Сирии.

— Хватило бы у вас ракет, если бы они атаковали?

— Хватило, но если бы прорвались даже несколько самолетов, то от нашего полка ничего бы не осталось. Через 25 дней пришел второй полк под командованием Станислава Борисовича Покровского. Мы его защищали своими радарами и ракетами при выгрузке. Они дошли до своего места назначения и встали на боевое дежурство. В Сирии было несколько российских подразделений. Например, на морской авиабазе Тортус обслуживались наши корабли и подводные лодки. В море стояла Пятая Средиземноморская эскадра и четвертая эскадра подводного флота из города Полярного. Кроме наших двух полков ПВО были подразделения радиоэлектронной борьбы, советники танковых бригад, узел связи «Водопад», ВВС — но ВВС в основном были сирийские летчики, наши были только как обучающие инструктора. Все это было как противостояние не только израильской армии, но и армии США и НАТО. Их флоты стояли в Средиземном море и обстреливали Бейрут и Нью-Джерси. Один снаряд 1,5 тонны весом долетал до Бейрута за 49 километров. Их даже с авиабомбами не сравнить.

До настоящего времени никто не разбирался, сколько мирных граждан погибло при этих обстрелах.

— Они просто «лупили» и все молчали. Только мы — солдаты Советской армии противостояли им, совместно с сирийской и ливанской армиями. Именно мы не допустили развязывания третьей мировой войны. Именно наши полки — именно наши солдаты.

— Что входило в ваши обязанности?

— Основная наша цель — это был самолет системы «АВАКС». Их было всего два у Израиля. Но один такой самолет мог наводить до 120 целей на другие 120 самолетов. Это самолет наступательного действия. Можете представить себе, чтобы бы было, если бы мы пропустили этот «АВАКС». Мы обязаны были его уничтожать. Он был несколько раз подсвечен нашими радарами.

— Что значит подсвечен?

— Это значит, он был взят «в конверт». То есть запеленгован и мог быть сбит нашей ракетой. При этом у него нет возможности спасения, потому что если двухсотка (зенитно-ракетный комплекс С-200. — Прим. автора) стреляет, то на 98 процентов он будет сбит. Остается 2 процента — на какой-то несчастный случай, брак ракеты, может быть. А как правило, пускается две ракеты. Радиус поражения ракетой С-200 — до 250 километров. В зону поражения вошли Турция, Ливан, Иордания, Израиль — все в округе, что было в зоне 250 километров. «АВАКС» мы держали на практически на поводке и лишили возможности Израиль наступать. Мы со стороны территории Сирии не давали самолетам «АВАКС» подойти к границе, а наши корабли держали его на прицеле. Потому что этот самолет был полностью открыт, он только взлетает — его сразу подсвечивают с двух сторон. Вопрос только за приказом — нажать кнопку или нет. Теперь представьте — время подлета до нашего полка 1,5 минуты, совсем рядом. Вот как 130 самолетов удержать. Было на грани возможного. Жара была в кабинах старта 50 градусов. Люди изнемогали. Был случай, у нас один боец от сердечной недостаточности умер прям там, люди сознание теряли. Тем не менее задачу выполнили.

— Расскажите про мартовские события 1983 года, когда вы ждали бомбардировки.

— Как мне помнится, 13 марта мы все сидели в окопах. На следующий день тоже сидели. На следующий тоже, и так до 16 марта. Мы ждали нападения, было дикое напряжение. В тот день приехал главнокомандующий главный военный советник Яшкин к нашему командиру и сказал: «Все, Бас, успокойся, больше нападений не будет, война отменяется». И тогда напряжение спало.

Американские войска и войска НАТО ушли, Израиль отвел свои войска с территории Ливана.

— Задача была выполнена, и мы передали всю технику сирийской армии и вернулись домой на корабле «Леонид Собинов». Нас там было около четырех тысяч человек. Сирия наградила своими наградами, Советский союз наградил за участие в боевых действиях — Орденами Красной Звезды. Но парадокс в том, что мы вошли туда как туристы и до сих пор остались туристами. В военных билетах до сих пор написано, что мы проходили службу на территории московского округа ПВО.

Там нам это помогло, что мы скрытно вошли, развернулись. А сейчас эта же самая ситуация сыграла с нами злую шутку. Родина нас не признала.

— Будучи в Сирии, в самоволки не ходили?

— Нет. Очень строго было.

— С местным населением общались?

— Сигаретами обменивались. Они наши папиросы «Памир» с трудом курили, чихали. Зато мы у них выменивали «Альхабра» — легкие сигареты с фильтром, а у нас без фильтра. Еще помню, ездили в Дамаск организованно на автобусах за покупками. Чувствовалось, что сирийцы хорошо к нам относятся.

— В какой одежде вы ходили?

— В сирийской военной. (Валерий достает берет). Этот берет уже спустя 30 лет по нашей просьбе привезли из Сирии. От военного командования, от Министерства обороны Сирии прислали нам 300 беретов. Из них 200 зеленых и 100 синих. Потому что в каждом полку свой цвет. У нас был зеленый, а в Хумском полку — синий. И вот сейчас вот будет 31 числа в Общественной палате мероприятие очень мощное, громкое, яркое. 31 числа мы вас приглашаем, приедет посол Сирии, приедут гости дорогие из Сирии: Андан Махлю — генерал-майор, основатель национальной гвардии, он же председатель Национального совета ветеранов и жертв войны. То есть пройдет встреча ветеранов Сирии и России. К нам в Москву приедут 350 ветеранов со всех городов России и зарубежья.

— За сегодняшними событиями в Сирии вы, наверняка, следите? Мысленно себя представляете там?

— Каждое утро смотрю новости. Переживаю. Я помню, какая Сирия была красивая страна. А сейчас — все города разрушены, разбомблены, ужас что происходит. Сирия нам дорога. Мы же прожили там часть жизни. Мы с ними сроднились. Они очень общительные и очень гостеприимные. И у нас много общего. Многие мои знакомые хотели бы даже сейчас туда поехать. Но мы же не можем — попадем под закон «О наемничестве». Но тем не менее в сердце мы переживаем. Более того, мне известно, что во многие военкоматы поступают заявления об отправке их в Сирию. Все хотят каким-то образом оказать помощь, даже если он там никогда не был. Я уж не говорю про нашего брата, который там служил и все знает. И поэтому мы отслеживаем ситуацию от и до. У нас много военнослужащих с богатым опытом. У нас есть военнослужащие в звании полковника, в звании генерал-лейтенантов. У них опыт большой, они видят ситуацию уже своим глазами, с высоты специалиста и опыта. Поэтому правильно они все как один говорят: сначала бомбежка, потом зачистка. Это самый эффективный метод, аксиома военных дел.

— Есть города-побратимы в России и в Сирии?

— Да. В 2012 году стали побратимами города Переславль-Залесский, где формировался наш 220-й зенитно-ракетный полк и сирийский Хомс, где в тот момент шла война. Сейчас я вам покажу, как это все выглядит. Вот он — этот знаменитый ключ, который сейчас находится у мэра города Хомса. Это второй ключ, который я на время взял у мэра города Переславля-Залесского. Я у него его попросил, чтобы показать для вашей редакции. В 2014 году Переславль-Залесский стал побратим с городом Тартусом. (Валерий показывает второй ключ). Мы дружим городами и ждем, когда в Сирии закончится война, и мы сможем приехать туда, чтобы отпраздновать нашу общую победу.