ГОСПОДА ТУРИСТЫ! КТО ЗАБЫЛ АВТОМАТ НА ПАЛУБЕ?

Господа туристы! Кто забыл автомат на палубе?
(из объявления по океанскому суперлайнеру, экипаж 350, пассажиров 1300 человек, Средиземное море, 198. год).

Юмор есть ощущение человека подошедшего к пропасти и заглянувшего за её край.
Фазиль Искандер.

1. Начало.
Кодировщик представил телеграмму из Главного штаба войск ПВО: «Доложите о выполнении мероприятий по операции «Горный хребет-2».
Начальник штаба полка насторожился ибо под таким же кодовым наименованием проводился ввод войск в Афганистан, но с цифрой «1».
Следом пришла новая шифровка:
— Предыдущий документ, попавший к Вам по ошибке, сжечь! С ознакомившихся взять расписку о неразглашении Государственной тайны!
Секрет замкнулся в двух личностях.
Вскоре в воинскую часть прибыл развесёлый и общительный старикашка. Он предъявил командировочное предписание от коммунально-эксплуатационного Управления округа и приступил к работе. Осмотрел все элементы систем тепло и водоснабжения. Простукивая батареи, пошутил с каждым обладателем кабинета в штабе. При осмотре кранов на кухне в квартирах офицеров поговорил о жизни насущной. Посещая санузлы в казармах покурил, потолковал с солдатами.
На исходе двух недель деятельности, сантехник, прямо в кирзовых сапогах и телогрейке, зашёл в кабинет командира полка и учинил ему разнос за… недостатки в режиме секретности и службе войск, предъявив удостоверение генерала КГБ.
Так начался выбор воинских частей для отправки на Ближний Восток.

Месяц спустя полковника вызвали в Москву. Оттуда он вернулся задумчивым и на совещании поставил задачу офицерам:
— Через четыре месяца инспекция Министром обороны с выездом на полигон! Посему всякую иную деятельность свернуть, кроме технической и специальной подготовки! Рабочий день с 8 до 22 часов, выходной день в воскресенье, понимаешь, после обеда!
Месяц бурной учёбы завершается проверкой Главным штабом. Проверяют с пристрастием. Полк лучший в округе, однако в Акте комиссии оценка «неудовлетворительно» и угрозы штрафных санкций к должностным лицам.
Ещё месяц изнурительных занятий и повторная проверка отмечает:
— Уже лучше, но всё равно плохо!
Ещё через месяц:
— Удовлетворительно, но недостаточно!
Четвёртый месяц каторжной учёбы завершается выводом очередной комиссии:
— Хорошо, но на достигнутом не останавливаться!
Врачи гарнизонного госпиталя проверяют здоровье ракетчиков на готовность к работе в жарком климате.
На приёме у невропатолога крепко пьющий прапорщик:
— Закройте глаза, руки вперёд, высуньте язык!
У Вас пальцы ходят как у пианиста по клавишам, а язык как у змеи жало! В жарком климате вы всех гадюк распугаете!
В военный городок приезжают два десятка кадровиков и работников спецслужб. Ночью они запирают штаб изнутри и отрабатывают документы.
Но так как конспираторы пользуются услугами местных машинисток, то источником наиболее достоверных сведений становится магазин Военторга.
Подполковники и майоры от своих жён узнают:
— Это не Инспекция, на всех готовят загранпаспорта!
В клубе части Выездное заседание Военного Совета округа. В президиуме три генерала, старший из них называет фамилию и задаёт вопрос:
— Вы готовы выполнить Правительственное задание?
Отказавшихся десяток солдат перевели в другие части, а нескольких офицеров в назидание другим из армии уволили.
С утра погрузка в эшелон. Офицеры, прапорщики прощаются с семьями, теряясь в догадках, какие пути-дороги уготовила им босоногая греческая богиня истории Клио? На Кубу, в Анголу, в Ливию, на Ближний Восток?
Станция назначения. Ракетчики выгружаются и двести вёрст автоколоннами движутся вглубь пустыни. В указанном месте развёртывают полевой лагерь. С места постоянной дислокации приходит известие, что всех убывших на полигон исключили из списков воинских частей, словно их уже нет в живых.
На следующий день: выезд на боевую позицию, приём боевой техники, получение задач у инструкторов. О последних следует сказать подробнее.
Сложная система определения оценки за стрельбы сотворила из работников Государственного центрального полигона особую касту военных.
Старший инспектор-майор и командир корпуса, полки которого прибыли на стрельбы генерал, общались «на ты», дружески похлопывая друг друга по плечу. Просто инструктор-капитан разговаривал с командиром прибывшего полка оттопырив нижнюю губу.
Дополнительно проверяемые по указанию полигонщиков насыпали дороги, строили сооружения, рыли траншеи.
«Аристократы с голубыми кровями» в необычность ситуации не врубились и стали действовать по шаблону, как при обычных стрельбах.
Майор Кирюхин, начальник командного пункта доложил инструктору:
— Техника КП принята!
Полигонщик поставил задачу:
— К утру вырыть силами подразделения траншею длиной сто, шириной один, глубиной пол-метра под будущий водопровод!
— Пошёл ты на хрен! Бери лопату и копай сам!
Не сразу инструктор отошёл от шока, а очнувшись, доложил руководству полигона о неслыханном происшествии.
Высокий консилиум постановил:
— Скорее небо на землю упадёт, чем этот паскудный полк получит оценку выше двойки!
По приказу администрации полигона начальник военной автоинспекции со своими подручными принялся арестовывать транспорт полка и ставить его на штрафную площадку, а у водителей отбирать права.
Полковой начштаба, мужик крутой, дольше других задержался на КП. Выйдя наружу, он своего УАЗа не обнаружил. В палаточном городке подполковник появился ближе к полуночи, протопав по пустыне пятнадцать вёрст.
Солдат-водитель доложил, что без всяких оснований у него отобрали права, а машина на штрафной площадке.
Выпив стакан коньяка, начштаба посетил военный городок полигонщиков и отыскал квартиру автоинспектора-майора.
На звонок функционер открыл дверь, вышел в подъезд, где был схвачен рослым подполковником за кадык и приподнят на пол-метра.
— Это кто же гад тебе приказал арестовать мою машину?
— Начальник штаба полигона!
— Чтобы через двадцать минут УАЗ и права водителя были в палаточном городке! Звони сейчас при мне!
Служба службой, исполнительность исполнительностью, но жить-то хочется.
Добившись первой победы, хулиган в погонах выпил второй стакан коньяка и решил разобраться с давшим указание автоинспектору.
Недовольный ночным звонком, полковник на генеральской должности, с родственником и кучей покровителей в Генштабе, открыл дверь.
— Это ты, тварь, приказал арестовать мою машину?
— Да! А как вы смеете…?
Последовал мощнейший удар в переносицу, от которого полковник плашмя рухнул на спину, а его нос навсегда отклонился от оси симметрии.
На утреннем заседании зловещие замыслы сотрудников полигона ужесточились, к ним решили подключить военную прокуратуру и покровителей.
Однако сбыться им не суждено было.
Неожиданно прилетел заместитель Министра Обороны с группой ассов Военного дела.
Те проверили уровень подготовки самих инструкторов. Он оказался «не вполне соответствующим велению времени».
Распекая полигонщиков, Зам. Министра заявил:
— Эти воинские формирования на войну едут и если Вы их плохо обучите, то как фанера над Парижем полетите на нижестоящие должности в болота Сибири!
На несколько месяцев ракетчики попали в страшные жернова. Два три раза в неделю боевые пуски ракет, отработка до автоматизма развёртывания зенитных ракетных комплексов, их ремонт в полевых условиях, действий в нестандартных ситуациях.
Запредельные нагрузки вкупе с палаточно-пустынным бытом довели людей до оцепенения.
К всеобщей радости полигонщиков полк получил оценку «отлично».
Спецконтингент был готов к противоборству с израильской, а в перспективе и с американской авиацией. Он получил такую закалку, что в дальнейшем быт в Сирийской пустыне показался комфортным.
После полигона пути ракетчиков несколько разошлись. Часть офицеров прибыла в страну назначения на двух десятках сухогрузов, где в трюмах под видом сельхозмашин перевозилась боевая техника. Командование полка и подразделений, основные специалисты по развёртыванию ракетных комплексов вернулись в родной военный городок, а через несколько дней улетели самолётом на Ближний Восток. Всех солдат, оставшихся офицеров, прапорщиков эшелоном доставили в черноморский порт военного назначения. Там их отмыли от полигонной грязи, переодели в костюмчики иностранного производства и на океанских лайнерах под видом туристов отправили в круиз по Средиземноморью.

2. Путешествие.

Голосила баба деду,
Я в Америку уеду!
Молчи старая…карга,
Туды не ходють поезда!
Рязанская частушка

Этот огромный океанский суперлайнер Черноморского пароходства ранее возил туристов из Англии в Австралию (зафрахтовали трассу морского пути). Однако после шести лет успешной работы конкуренты выжили с трассы российское судно и русский экипаж на нём, и перехватили фрахт. До заключения нового на другой линии, они оказались не у дел и их заангажировало Министерство Обороны для своих неотложных нужд. Экипажу лайнера объявили, что на сей раз они повезут советских туристов (помните «Советико туристо – облико морале»?) в Ливию (с ума сойти, что там туристам смотреть, какие достопримечательности).
Лайнер прибыл в большой морской порт на одном из лиманов Чёрного моря, изображения которого нет ни на одной карте в мире, ввиду военного назначения.
Удивлению экипажа океанского лайнера не было предела, когда за сутки до приёма пассажиров из трёх ресторанов и семи баров выгребли и выгрузили на берег всё спиртное, включая пиво. Зондеркоманда работала профессионально, добралась даже до магазинчика в машинном отделении, у самого днища корабля.
Ещё больше был шокирован экипаж, собравшийся на верхней палубе поглазеть на процесс приёма туристов. Особое любопытство проявляла женская половина экипажа (более 200 человек), порядком поднаторевшая в сексе и интиме при общении с иностранными туристами.
Почему-то посадка началась глубокой ночью, при свете прожекторов. Стройная колонна молодых парней, коротко, а то и налысо стриженных, одетых с иголочки в одежды иностранного производства, без билетов и багажа восходила по трапу на борт пассажирского лайнера.
— У кого иностранная валюта, ценные вещи и свыше тридцати рублей советских денег – заполняй Декларацию! – как «глас вопиющего в пустыне», в гробовой тишине слышался вопль посаженного для проформы старикашки-таможенника.
Проходя мимо, туристы таращились на него, как на выходца с потустороннего мира. В своей жизни никто из них инвалюты в глаза не видал, из ценных вещей имелись, и то далеко не у всех, лишь часы и электробритвы, а последний советский рубль был, в ожидании посадки, пропит ещё неделю назад.
Каждый турист предъявлял пограничнику выданный Министерством Иностранных Дел заграничный паспорт, страж границы в зелёной фуражке внимательно сличал фотографию в документе и физиономию личности и возвращал паспорт владельцу.
В двух шагах далее турист постарше (лет 35) наглым образом отбирал единственный удостоверяющий личность документ и бросал его в шкатулку для голосования, награждая зазевавшихся упоминанием о какой-то матери и даже подзатыльниками.
Через час после посадки туристов лайнер рванул на дыбы, как застоявшаяся лошадь, унося седоков неизвестно куда (для экипажа, кроме капитана) и в неизвестные края (для пассажиров).
К морскому образу жизни туристы приспособились быстро и начали шалить.
На декоративных, дорогостоящих, без единого пятнышка панелях корабельных перегородок и в других самых немыслимых и неподходящих местах появились (гвоздем нацарапанные) надписи: «Здесь был Вася», «Привет из Моршанска», «Дембель 1984», «козлы едучие» и другие не употребляемые в литературном языке перлы.
Но это было ничто по сравнению со стихийными бедствиями. Покурят туристы на верхней палубе и бросят окурки за борт, а те, гады, через открытые иллюминаторы пониже (при содействии ветра) влетают в каюты. В результате выгорают куски дорогостоящих (в которых нога по щиколотку утопает) ковров.
Некоторые, наиболее любознательные, узнав, что в каждой каюте имеется противопожарная система, загораются желанием испытать её работоспособность. Поднесут к индикатору горящую сигарету и каюту через вертушку заливает водой пока систему после разбирательства не отключат с центрального пульта управления.
Слишком явными стали азартные игры туристов с женской половиной экипажа, за валюту поднаторевшей в интиме с иностранцами, а в этот единственный в жизни раз махнувшей рукой на её отсутствие.
Туристы состояли из двух команд в семьсот и шестьсот человек, следовавших в одну и ту же страну, но в разные сухопутные пункты назначения.
Группы возглавляли два заматерелый майора. Это именно они при посадке отбирали у остальных туристов заграничные паспорта, чтобы какой-нибудь ротозей не утерял единственный имеющийся у него документ, затруднив себе тем самым возвращение на Родину в будущем.
Особняком плыл сам по себе турист-полковник (в спецкомандировку для исполнения обязанностей оперативного дежурного на центральном командном пункте Войск Противовоздушной обороны Сирийской Арабской Республики). Несмотря на высокий ранг, полковник ни разу в жизни не командовал солдатами, так и провёл всю свою службу в системах боевого управления, пройдя ступени оперативного дежурного полка, дивизии, корпуса и округа.
Почувствовав груз ответственности, налагаемый высоким воинским званием, полковник возложил командование туристами на себя, хотя на это его никто не уполномочивал. Однако, не зная как это делать, он в первый день шестнадцать часов бегал по многокилометровым коридорам и палубам корабля, заставляя туристов ходить вне кают только при галстуках и в пиджаках, застёгнутых на все пуговицы. Этим полковник надорвал здоровье, слёг с приступом стенокардии, мысленно сложил взятые добровольно на себя полномочия, до конца путешествия запёрся в каюте, попивая лекарство в виде взятых с собой в командировку трёх бутылок столичной.
До капитана лайнера доходили сведения о безобразиях туристов, но окончательно чашу терпения переполнил следующий случай.
Как заведено, была проведена учебная морская тревога. Туристам показали, где в каютах лежат спасательные жилеты, провели практическое занятие – как ими пользоваться, объяснили каким маршрутом каждому двигаться в случае катастрофы, в какую спасательную шлюпку садиться.
Продемонстрировали (на свою голову) оборудование спасательных шлюпок, неприкосновенный запах консервов, банки с консервированной питьевой водой, набор снастей для ловли рыбы в открытом море в экстремальной ситуации.
Туристы питались в трёх ресторанах с сервисом и качеством приготовленной пищи, которым позавидовал бы самый престижный на то время рязанский ресторан «Ловеч».
Дневной рацион питания туристов Министерство обороны профинансировало в 10 рублей 75 копеек, в то время когда на Родине солдатский паёк стоил 1 рубль 03 копейки. Обед состоял из семи блюд, завтрак и ужин из четырёх, которые вышколенные и улыбающиеся официантки приносили с разрывом минут в десять.
Несмотря на это…
Группа туристов, в простонародье именуемых до… (извиняюсь) дятлами, повадилась таскать консервы для пробы из НЗ спасательных шлюпок.
Однажды, наяривая вкуснейший деликатес, гурманы заспорили, то ли это щупальца спрута, то ли морской гребешок. За разъяснением обратились к члену экипажа.
— С ума посходили! – воскликнул тот, осмотрев консервную банку и её содержимое, — это же с НЗ спасательных шлюпок! Консервированные черви для ловли рыбы в критической аварийной ситуации.
Данный факт стал достоянием всего экипажа и, хуже некуда, капитана.
В составе самого экипажа был оперуполномоченный КГБ. Старый морской волк, обладающий большей информацией, чем другие, о цели круиза, при помощи работника КГБ быстро вычислил иерархию туристов и вызвал к себе на рандеву двух заматерелых майоров. За причинённый кораблю материальный ущерб предъявил счёт и потребовал заплатить семь тысяч долларов США. Далее на пиратском языке («якорь вам в задницу» и тому подобное) морской волк высказал всё, что он думает о туристах и майорах, и погрозился сообщить на Большую Землю, чтобы офицеров из армии уволили.
Противная сторона, участвующая в высоких переговорах, заявила:
— Все счета предъявляйте Министерству Обороны, у нас лично из финансов только один рубль и тридцать копеек на двоих, а у остальных туристов и того нет! Вашей телеграммы по радио не боимся, на войну едем, уволят так уволят, неизвестно какая из потерь меньше. А вот прекратить безобразия со стороны туристов обещаем!
Далее майоры, в качестве компенсации материального и морального ущерба, обязались выделять ежедневно по 400 человек от каждой команды, часов на 8-10 для помывки самых грязных помещений трюма и машинного отделения, драинья гальюнов и другой черновой работы.
На этом инцидент был исчерпан. Часа через два весь контингент туристов был собран майорами в двух самых больших помещениях лайнера – кинотеатре и танцевальном зале.
На головы туристов посыпался такой отборный десятиэтажный мат, которого корпус и помещения судна не слыхали с момента постройки его на Гамбургской судоверфи по заказу Советской стороны.
Самыми благопристойными выражениями были:
— По прибытии в Сирию всех нарушителей отправлю в дисциплинарные батальоны и в болота Сибири! Руки, ноги повыдёргиваю! Курцам заткну по десять пачек сигарет в задницу. А тем, кто червей жрал, порву, блин, пасти на портянки!
Стало на лайнере тихо и спокойно. Ежедневно по 800 туристов наблюдали теперь вместо ультрамариновых морских просторов с верхней палубы толчки в гальюнах и грязные углы в трюмах, а вместо морского бриза в рожи им дул неприятный запах.
Однако беда пришла откуда её никто не ждал. Майоров в спешном порядке вызвали к капитану лайнера. Те уж никак не могли сообразить, что ещё туристы натворили.
Морской волк с бородой норвежского типа несколько минут сидел молча, обхватив голову руками, а затем спросил:
Где списки пассажиров на русском и английском языках?
Какие списки? Можно ли их подавать? Что в них можно указывать, а что нет? Свяжитесь с Генштабом!
Мудрый Генштаб этот вопрос упустил. По заведенному на тот момент порядку, любое пассажирское судно, перед входом в пролив Босфор обязано было остановиться. К нему подплывал турецкий катер, брал пробы воды, высаживал турецкого лоцмана, который в качестве рулевого проводил лайнер по проливам Босфор, Дарданеллы и через Мраморное море.
Также турецким властям вручались списки экипажа и пассажиров. Они требовались на случай кораблекрушения в турецких территориальных водах. Любой спасшийся выйдя на берег и назвав свои данные, обретал легитимность, что он не нарушитель турецких границ, а действительно пострадавший. Списки экипажа всегда были в наличии, а списки пассажиров в обычном круизе составлял экипаж на основании билетов и паспортов. В данном случае билетов не было, а помощник капитана по пассажирам подумал, что такие списки имеются у старших команд.
До входа в пролив Босфор оставалось три часа. Полчаса ушло на установление связи капитаном по зашифрованному каналу с Генштабом. Оттуда пришёл приказ: такие списки туркам предоставить. Однако в них всё, за исключением номеров загранпаспортов (могут проверить в МИДе) должно быть вымышленным.
— Ой, не успеем! Ой, тормознут нас перед входом в Босфор! Ой, что со мной будет за невыполнение задания по доставке вас в Сирию? – запричитал старый морской волк.
По стечению обстоятельств, оба майора были заместителями начальников штабов двух полков ПВО, следовавших в арабскую страну, а составление документов – их хлеб.
— Щас сделаем. Хотя со временем трудновато.
В кают-компании офицеры собрали два десятка самых расторопных, шустрых и грамотных писарчуков.
Был образован и зафункционирован конвейер:
несколько туристов расчерчивали исходные бланки-таблицы;
—   следующий писарчук заполнял графу «номер по порядку» от одного до тысячи трёхсот;
— компания рядом творила вымышленные фамилии, имена, отчества;
— следующий специалист записывал вымышленные года рождения;
— ещё два дятла соображали и вписывали вымышленные профессии участников круиза;
— последний функционер брал со шкатулок для голосования заграничные паспорта и проставлял их реальные номера;
— в конце конвейера одна корабельная машинистка, по мере поступления очередного листа с исходным материалом, печатала на русском языке, а вторая переводила и печатала на английском;
— два майора, в качестве приводных ремней, сновали по каюте и, не взирая на женщин-машинисток, нелестно отзывались о матушках функционеров, снижающих темп работы конвейера, иногда награждая писарчуков подзатыльниками.
Затормозилась работа у творителей вымышленных фамилий (то они совпадают с реальными, то повторяются), но затем дело пошло живее, после того, как они приняли совет одного из майоров:
— Что вижу, то и пишу: шкаф – Шкафнин, простыня – Простынкин, иллюминатор – Иллюминаторов!
Перед входом в Босфор лайнер остановился. За семь минут до подхода турецкого катера один из майоров пересмотрел русский вариант готовых списков и волосы встали дыбом:
— в графе №1 «Номер по порядку» ошибок не было;
— во второй графе рядом с фамилиями Пушкин, Гоголь, Толстой, Голицин, Романов, Брежнев соседствовали Гитлер (Иван Иванович), Писсуаров, Унитазов;
— творивший вымышленные годы рождения слишком вольготно отнёсся к рекомендации майора: «Побольше варьировать!» Также он не мог предполагать, что будет написано в последующих графах (это один из самых существенных изъянов конвейерской системы). Из его творения выходило, что в туристическое путешествие едут грудные младенцы, но уже с загранпаспортами и с профессиями архитектора, инженера-конструктора и лётчика-испытателя, а также древние старцы, социальное положение которых студент, учащийся ПТУ. А в последний трети списков у него вообще произошёл заскок и писарчук вместо цифры «девять» стал машинально писать цифру «восемь». Выходило, к примеру, год рождения 1850-й. Получалось, что в круиз следуют ровесники Карла Маркса;
— в следующей графе писарчук в отместку за очередной подзатыльник, стал изгаляться над профессиями, творя невесть что: «врач-сантехник», «слесарь-гинеколог», «массажист-испытатель», «дворник-конструктор» и тому подобное. Шутник хренов!
Машинистки были профессионалами высочайшего класса, печатали автоматически, не вникая в смысл слов, а думая исключительно о любви, как на русском, так и на английском языке.
Тем не менее, списки вручили представителю турецких властей и мнимые Пушкины, Гитлеры, Унитазовы, Брежневы, грудные младенцы и ровесники Карла Маркса, врачи-сантехники и слесари-гинекологи благополучно миновали территориальные воды не только Турции, но и ещё трёх государств.
Но если бы кораблекрушение…
То сидеть бы уцелевшим и спасшимся в турецкой тюрьме, а туркам сходить с ума от такого странного заявленного контингента туристов на данном лайнере.
Вдруг откуда ни возьмись, на свет божий появилось полдесятка работников Комитета Государственной Безопасности, сокращённо КГБ.
Они тоже следовали в Сирию, маскировались под специалистов-ракетчиков. КГБэшники прошли на лайнер ещё днём до общей посадки. В предыдущем пути следования туристы принимали их за членов экипажа, болтали много лишнего, а те мотали на ус и всё записывали.
Чекисты потребовали:
— первое – провести маскировку лайнера под обычный туристический корабль;
— второе – запереть всех туристов-солдат на замки в каютах и запретить им высовываться в иллюминаторы.
Во времена железного занавеса военные моряки, вознамерившись сбежать за границу, именно в Босфоре прыгали за борт. В этом месте корабли следуют медленным ходом и не имеют права останавливаться, а турки в многочисленных, снующих по проливу, лодках тут же поднимали беглецов на борт и доставляли на берег.
Кэгэбэшники были правы. В данном случае побег хотя бы одного туриста мог сорвать всю операцию.
Сделали всё на высшем уровне. На верхнюю палубу вывели сотню принарядившихся по этому случаю девиц из состава экипажа и десяток туристов постарше (прапорщиков). Громко включили развлекательную музыку. Двум десяткам самых пьющих дизелистов дали выпить и те непритворными пьяными голосами со всей мочи распевали русские народные песни под аккомпанемент гармошки и балалайки.
В общем, всё было как надо, маскировка полнейшая и всеобъемлющая.
Вдруг майор обратил внимание, что турки в лодках показывают пальцами на лайнер и ржут, как лошади. Он наклонился, заглянул за борт и увидел гроздья винограда. В каждом иллюминаторе, куда и одна башка пролазит с трудом, немыслимым образом торчало три стриженные головы.
Я вам покажу-у-у, вашу мать! – ядрёным басом заорал майор и луна от его голоса докатилась до Европейского берега Босфора.
Головы спрятались. То же самое майор проделал на противоположном борту лайнера, огласив своим диким воплем Азиатский берег знаменитого пролива, достигающего в некоторых местах ширины в шестьсот метров.
При проходе лайнера под мостом, связывающим Европу и Азию, туристы по традиции, рассказанной моряками, выгребли из карманов последние монеты и бросили в морскую пучину, чтобы живыми и здоровыми вернуться обратно.
После выхода из пролива Босфор вахту бдительности и маскировку сняли.
В составе одной из команд в круиз следовал ещё один майор, энергетик полка, весельчак и балагур Миша Чернышов.
Он ранее на протяжении нескольких месяцев был в командировке в Сирии, общеизвестный факт, но то, что добирался он туда и обратно не кораблём, а самолётом, мало кто знал.
За Мишей Постоянно ходила вереница молодых туристов, а он с умным видом обстоятельно отвечал на интересующие их вопросы.
— Товарищ майор! А как называются эти два острова? – спросил лысый от природы турист Баранов.
— Вот этот, слева, имени султана Сулейман-паши Второго, а справа имени Баранова!
—  Почему Баранова? Моего однофамильца-путешествинника?
— Нет! Ты посмотри! Ни деревца, ни кустика! Лысый как твоя голова!
В одном из самых узких мест пролива Дарданеллы (отчётливо видно оба берега) на противоположных сторонах виднеются два города. Кто-то из туристов спрашивает:
— А как эти города называются?
Не заметив, что в этот момент подошло сзади десятка два женщин и пяток мужчин из экипажа, Чернышов отвечает:
— Вон тот на Европейском берегу – НОВОГИБУНОВО, а тот на Азиатском – СТАРОБЛЯДОВО.
Много лет спустя, случайно и с удивлением узнал, что с лёгкой руки Миши Чернышова уникальные географические названия прочно вошли в обиход экипажей судов Черноморского пароходства.
К примеру, капитан сухогруза командует малоопытному рулевому:
— Возьми правей к Новогибуново! Да нет, много, назад! К Старо****ово!
В Средиземном море несколько раз над лайнером на небольшой высоте пролетали истребители-бомбардировщики с американских авианосцев, имитируя атаку.
Обогнув остров Кипр, корабль резко свернул с заявленного маршрута (по судовым документам в Ливию) и направился к сирийским берегам. Говорят, с эскортом из советских подводных лодок, некоторые из туристов утверждали, что наблюдали перископы.
На рейде у сирийского порта назначения к лайнеру причалил катер и на борт выгрузили ящики с автоматами (по числу туристов), боеприпасы к ним и тюки с арабской военной формой одежды.
В считанные часы лондонские денди обратились в мусульманское воинство.
Вскоре после раздачи автоматов Калашникова (по номерам и под личную роспись) и патронов к ним, в разных концах лайнера послышались автоматные очереди: по небрежности, халатности, баловству. К счастью никто не был убит или ранен, пострадали только потолки и перегородки кают и коридоров.
Старший помощник капитана, выйдя из рубки управления на верхнюю палубу, увидел там кучу окурков, рядом лежащий автомат Калашникова. Он забрал автомат и объявил по всему лайнеру:
— Господа туристы! Кто забыл автомат на верхней палубе, подойдите к рубке управления!
Прибежало семь человек, забывшие, где в данную секунду находится их личное оружие (под кроватью, в гальюне и т.д.).
Прилетело двумайорие в облаках из мата. По номеру был установлен истинный владелец оружия, который прежде, чем получить автомат, схлопотал им по горбу. Лжевладельцы не дожидаясь конца экзекуции рванули искать своё оружие в других местах и, надо сказать, легко отделались, получив в спину лишь только двадцатиэтажный майорский мат.
Предупреждает народная мудрость: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходи», так нет, пошли. Уже в порту, в ожидании посадки в автобусы для следования на боевую позицию, два комсомольца из России полезли в частную апельсиновую рощу, ещё не зная тамошних драконовских законов по отношению к ворам ,не ведая, что в случае поимки их может ждать смертная казнь, приводимая в исполнение при стечении народа на центральной площади. Но это уже тема другого рассказа.
По-другому обстояли дела иной категории туристов. Они, вернулись домой, пересчитали детей, подержали жён (любовниц, невест) за места пониже талии. В подмосковном военно-пассажирском аэропорту эта группа отличалась развесёлым нравом. В связи с неожиданным для них запретом на провоз в мусульманскую страну спиртного, взятые из дому дорогостоящие водки и коньяки перекочевали в утробу путешественников.
Несмотря на свой качающе-падающий вид данные туристы таможенный досмотр прошли успешно, спиртное в утробе уже вне зоны досягаемости таможни.
Хуже дела обстояли у десятка украинцев с полупудовыми кусками сала. При всём желании десять килограммов сала перед посадкой не съешь!
Украинцы в мусульманскую страну улетели, а сало осталось на родине, его во владения Аллаха не пустили.
На таможне в аэропорту задержали лейтенанта. Злую шутку с ним сотворили собутыльники. Провожая товарища по общежитию в дальний путь, они обыкновенный кирпич завернули в лист ватмана, перевязали тесёмкой, сделали надпись «Секретно. Центральному Разведывательскому Управлению США» и незаметно для хозяина вложили в уже собранный чемодан.
При досмотре лейтенант не смог объяснить таможеннику содержание свёртка, последний прочитав надпись, вызвал работников КГБ.
Чекисты взяли с молодого офицера пяток объяснительных, проверили его подноготную до десятого колена. В лаборатории кирпич распилили на кусочки, провели химический анализ, пробу на радиоактивность.
Лейтенант присоединился к другим участникам круиза неделю спустя, а по возвращении из Сирии набил шутникам морды.

В КУРИЛКЕ:
Рассказчик закурил и сделал паузу. Тишину нарушил майор предпенсионного возраста.
— Куда только не бросает судьба военного человека? В молодости служил на границе Архангельской губернии. С трех сторон болота, с четвертой река, сухопутный остров, семь месяцев в году отрезан от внешнего мира. До ближайшего поселка сорок верст. Местные жители (и мы тоже) в шутку нарекли район Кажбоджей. По всей стране военные уже лет пять в зеленых брюках ходят, а мы все в синих, хрущевских.
Еду в отпуск, задерживает в Москве патруль:
— Вы почему в синих штанах?- У нас в полку все так ходят!
— Где служите?
Начал издалека, мол, местность называется Камбоджа, расположена она…. А старший патруля, не дослушав:
— Гляди, в этой стране наш брат служит! Иди с Богом, бедолага!
Мимо курилки шествует старшина командного пункта с термосами, за ним повар-солдат с подносом, на котором горка хрустящих котлет, тушеный кролик, салаты. Постарались, полдня колдовали над обедом для двух посредников на учении из Москвы и руководства полка. Команда куряк захлебывается слюной. Вдруг повар, споткнувшись за кочку, падает и роняет поднос. Из кустов выскакивают для огромных кобеля и подбирают деликатесы.
— Ах ты ж… — В матерном словаре прапора не хватает соответствующего выражения и пару минут он мычит, затем старшину прорывает десятиэтажной бранью.
— Велик и могуч русский язык! – пуская кольца дыма, подметил рассказчик. По большому счету мат не вредная, а пласт русской культуры. Не знаю какие слова говорит, к примеру, англичанин, попав молотком по пальцам, но если бы он знал наши выражения, боль была бы в два раза меньше. Зря ученые бьются над созданием общемирового языка, такой уже есть. Если вы за бугром (в Японии, Канаде, Голландии) зададите вопрос по-русски, вряд ли сразу поймут, на каком наречии глаголете. Попытайтесь выразить мысль четырехэтажным. Мгновенно сообразят, кто вы и что требуется, без словарей и переводчиков.
Однажды в Сирии, баловства ради, прослушал переговоры израильских летчиков. По русскому мату узнал, куда эскадрилья  направляется и что пилот Абрам имеет низкие навыки (его обозвали «долбанутым» и «хреном моржовым»). Пяток минут спустя обстановка на экране радара мою догадку подтвердила. Один бомбардировщик вернули на базу.
При общении с арабами было много курьезов на языковой почве…